Работа 1. Boton4eg

[Кор Делия]

Полетели

— Мам, я честно не знаю, как это произошло. Мы сначала долго не взлетали. А потом взлетели. Да так опасно, что шасси по макушкам ёлок проехались. Но обошлось. А потом вдруг развернулись и обратно
в Москву прилетели. Никто не может объяснить из-за чего так произошло. Нет, мам, я не выдумываю. Я знаю, что следующий самолёт через два дня. Да, экзамен завтра. Я что-нибудь придумаю, мам. Ты только не волнуйся. Всё будет хорошо.

Телефон не был в силах приглушить волнение в женском голосе на том конце провода. Все эмоции читались отчётливо. Особенно укор и разочарование. И это было самое гадкое. Комок в горле Дениса становился всё больше. Стало трудно дышать. Он скинул звонок.

Юноша не знал, что делать. И совсем не был уверен, что всё будет хорошо. Его душило отчаяние. На глаза наворачивались слёзы. Они медленно собирались на подбородке и срывались на узел галстука. Завтра он должен был сдавать экзамены в Самаркандский государственный институт иностранных языков.

Телефон зажатый в руке до белых костяшек пиликнул смской: «Перевела на билет. Надеюсь, хватит. Верю в тебя. Люблю. Мама.»
Сил сдерживать слёзы больше не было. Денис крепко зажал рот рукой, чтобы не закричать. Он знал, что денег у мамы не было. Последние она потратила ему на первый билет в Самарканд.

— Здравствуйте. Я не улетел на самаркандском.

— Следующий послезавтра, — кассирша усердно перебирала бумаги, стараясь не встречаться взглядом с покупателем, — брать будете?

— Мне это поздно. Мне завтра там надо быть. У меня экзамены.

Голос Дениса предательски сорвался. Кассирша подняла голову.

— Миленький, — голос её смягчился, — нет билетов. И в других аэропортах рейсов нет. Я правда не могу помочь.

— А на поезд?

— Поездом — больше двух суток.

Денис смахнул снова проступившие слёзы.

— Я тебе могу справку написать, что форс-мажор, что по независящим обстоятельствам. Позвонишь в приёмную комиссию, объяснишь. Может перенесут тебе экзамены.

— Напишите, пожалуйста.

Дрожащей от волнения рукой Денис набрал телефон приёмной комиссии института. Протяжные гудки тянулись бесконечно. Никто не отвечал.

— У них же +2 часа к нам. Значит, закрылись уже.

Юноша убрал телефон в карман брюк, бережно свернул спасительную бумажку, спрятал во внутренний карман пиджака и осмотрелся в поисках выхода.

Мама не знала, что он курит. Если бы узнала, разнервничалась бы. Денис делал всё, чтобы оградить её от волнений. Два года назад у неё случился сердечный приступ. Тогда Денис пришёл домой пьяным. Даже не пьяным, а чуть навеселе после выпускного из девятого класса. Для мамы это стало настоящей трагедией.

На нынешнем выпускном он не пил. Зато одноклассники научили курить. Ему не понравилось. Но потом попробовал снова. А потом ещё. Теперь уже не то, чтобы нравилось, но в нервной ситуации помогало собраться с мыслями. Как сейчас.

— Эй, школота, летишь куда?
— Чо красивый такой?
— Угости сигареткой.

Перед Денисом стояли трое здоровых парней. Они были похожи на спортсменов и выглядели опасными.

— Держите, конечно.
— Да не, мы не курим.
— Мы спортсмены! Гыыы.
— В Самарканд на сборы летели.
— Но не долетели.
— Вот, собираем на новые билеты. Подсобишь?
— Гыыы. Подсопишь!
— Да не подсопишь, а подсобишь, идиот. Поможешь, значит!

Денис оглянулся по сторонам в поисках помощи. Вокруг никого не было.

— Заорёшь, накажем.
— На куски порвём. Гыыы.
— Да и не поможешь ты себе криком. Мы тут одни.

Дениса морозило. В глазах потемнело. Или это вокруг потемнело? Даже запах изменился — стал каким-то затхлым, а воздух — влажным и густым. Тот из парней, который постоянно гыкал, оскалился. Юноше показалось, что вместо зубов у него обнажились клыки.

— Я тоже в Самарканд не улетел, — голос Дениса как-будто с трудом проходил сквозь пространство и отдавался в ушах эхом, — у меня денег только на новый билет. Больше нет.
— А больше и не надо. Гыыы.
— Нам как раз на один билет не хватает.
— Гони бабки, сдохлик!
— У меня на карте.
— Давай карту и пинкод.

Денисом овладела злость. Точно также, как полчаса назад им владело чувство отчаяния.

— Нет! — решительно сказал он, — это не мои деньги.
— А чьи? Мамины? — парни противно заржали.

Юноша задохнулся ненавистью. Дыхание перехватило. Он закашлялся и резко вдохнул. Поток плотного тяжёлого воздуха ворвался в его лёгкие, а через секунду с оглушительным криком вышел наружу. Денис увидел, как что-то сверкнуло в воздухе. Через мгновение троица лежала на земле, кряхтя и матерясь.

— Твою мать, мне что-то ногу полоснуло.
— Меня в плечо ранило!
— Мне в бочину какая-то дрянь впилась.

Денис ошалело смотрел на парней и по сторонам. Он не мог понять, откуда и что в них прилетело.

— Так-так-так. Да у нас тут новоявленный тёмный нарисовался. Первый раз в сумраке, а уже тройными кинжалами кидается. Способный малый.

Женский голос появился так же внезапно, как и его владелица.

— Пшли вон, шавки облезлые! — грозно прикрикнула она на валяющихся.

Троица, держась каждый за свои раны, пригибаясь и прихрамывая,
бросились прочь и вскоре скрылись в густом воздухе.

Всё вокруг было как в тумане. Но на обычный туман похоже не было. Денис не мог объяснить, что его окружало. Воздух вокруг него двигался, вращался. Денис не мог больше держать концентрацию. Он поддался танцу воздуха, начал вращаться и упал.

— Переоценила. Всё таки слабоват. — Алиса Донникова очаровательно улыбнулась.
— Ничего, пригодится. Пока будет учиться, поработает в гараже. — Завулон не улыбался. Глава Дневного дозора Москвы не демонстрировал эмоции без необходимости.

За два часа до этого

— Вышка, я 593. На исполнительном, — пилот самолёта в Самарканд переключил тумблер подачи топлива, — к взлету готов.
— 593, взлёт разрешаем, — раздался в наушниках голос диспетчера, — полоса номер два. Условия хорошие. Ветер встречный — семь метров в секунду.
— Взлетаем.

— Если ты вскроешь могилу, будет война, — Ольга уняла злость на Городецкого и теперь пыталась воззвать к его разуму, — Ты никуда не полетишь.
— Я аккуратненько. Ноготочком подцеплю.

Самолёт набрал скорость. Шасси начали отрываться от земли, но вдруг резко опустились обратно.

— Нет, не полетели, — Ольга с вызовом смотрела на Городецкого.

— Что это было? — голос в наушниках был встревожен. — У меня все в порядке! — пилот в недоумении всматривался в панель управления.

Самолёт снова начал приподниматься над землёй.

— Полетели! — в голосе Антона звучало напряжение.
— Нет, не получается, — Ольга ехидно ухмыльнулась.

Самолёт снова тяжело ударился о землю.

— 593, что у вас случилось? — напряжение в голосе из наушников нарастало.
— Не знаю. Режим взлетный. Отрыва нет.

— Люди! — Городецкий встал с кресла и обращался к пассажирам, — Люди! Все хотят лететь в Самарканд а?
— Да! — разнеслось многоголосье по салону.
— Все хотя лететь. Понимаешь? — обратился Антон к Ольге, — Полетели.

Самолёт оторвался от земли в момент, когда до конца взлётной полосы оставалось меньше метра. На взлёте шасси коснулось макушки ели. Борт тряхнуло. В салоне раздались тревожные вскрики.

— Ёлки-палки.
Ольга смотрела в иллюминатор. Она представила, что было бы, если бы самолёт задержался на земле буквально на пару секунд. Они с Антоном явно заигрались.
— В правой руке Тамерлана мела нет.
— Ты откуда знаешь? Ты там была?
— В сорок первом у Бориса были проблемы, мне очень нужен был мел. Я надоумила археологов организовать экспедицию и поехала с ними. В Самарканде ко мне подошел старик, старика звали Зоар, и сказал, что, если мы откроем могилу то начнется война, но я тогда была уверена, что мел будет у меня в руках, я смогу всё исправить. Когда мы вскрыли могилу, на могиле была надпись: «Я держал в своей деснице весь мир, но не могу забрать его с собой». В его правой руке мела не было.
— А Зоар что там делал?
— Работал в Горкоме. По идеологии что-то.
— А при Тамерлане?
— Ну, почти то же самое. Он был его правой рукой.
— Правой рукой? Ах, Зоар. Ах, Старый Мельник. Оля, разворачивай самолет.
Я знаю, где мел!