Новый год к нам мчится, скоро все случится... (Remichka)

[Lodos]

Новогодние праздники были уже не за горами, и каждый год, по семейной традиции, Инна отправляла Германа на улицу выбивать ковер, мужская обязанность, так сказать. И пылесос тут был ни при чем.

Герман свернул тугое тело ковра и пошел во двор, а на душе было как - то светло и щекотно: и от чужой неизбежной воли, и от правильности своего поступка. Несмотря на то, что вполне можно было воспользоваться магией, например, брякнуть ковер пару раз маревом, да и выжечь всю пыль – простые человеческие бесхитростные приемы вызывали на сердце невнятную радость.

Домашний питомец семьи Ивановых, оборотень пятого уровня Василь выскочил на улицу вместе с хозяином, моментально перекинулся в пекинеса, и, прыгая во все стороны, лая и поскуливая одновременно, начал оповещать двор о своем присутствии, свежевыпавшем снеге и наступающем Новом годе.

Прошлый Новый год Вася вспоминал каждый раз, когда заскакивал в гостиную: практически все новогоднее меню навсегда отпечаталось жирными пятнами на обоях. И, хоть Инна пыталась применять заклятие незначительности, противные пятна видимо глубоко застряли в Сумраке, периодически выплывая в самый неподходящий момент. И да, Василь тогда съел все что мог, и потом долго мучился животом.

Гера тоже мучился. Ну, разве он виноват в том, что пытаясь поразить старую ведьму – мамулю Инны, Анну Михайловну и престарелого оборотня – тестя Игоря Ивановича, не удержался на стуле, делая стойку на руках, хлестанул упругим еще туловищем столетнего мага по столу с угощениями и бухнулся на пол? Короче, вся еда – по стенам, раритетная посуда жены – вдребезги, а вот бутылка ни одна не разбилась, прямо чудеса! Вот тесть даже и не заметил, что произошло, ибо был уже хорошо под коньячком, и Женька, дружище по Дозору, как ни в чем не бывало, продолжал смотреть «Иронию Иносудьбы или есть ли 6 слой Сумрака», да и другие гости промолчали…

Только бабы - они же всегда так, лишь бы человеку досадить, тем более - ведьмы. Инка - в истерику, мать за ней, давай что-то пришептывать и поглядывать, пришлось схватить старый плащ Тьмы, да прикрыться, а то мало ли что наколдует, карга старая. Зло берет, вспоминать страшно…

…Герман колошматил ковер. Страшные кадры прошлогоднего праздника, как искры, одни за другими вылетали из ковра, висли перед Герой, и медленно затухая, падали в снег. Василь втягивал сырой и в тоже время морозный воздух, потом зачем то стал прыгать на ковер и в довершение всего укусил уже поверженного врага.

… К утру, когда все перестали ругаться и бросили встречать Новый год, на полу еще оставалось очень много еды. Лежали куски жаркого, и холодец, а Василь украдкой доедал его дрожащее тело. Герман подошел к нему, и недобро поглядывая пьяненькими глазками, хмуро спросил:

- Жрешь?

Васька перестал есть и умненько посмотрел на Германа. «Не пропадать же добру»,- хотел сказать Вася, но Герман перебил его:

- Дааааааааа, и ты с бабами заодно! Все вы такие! Перебежчики! Праздник им, видите ли, испортили!

Василь оставил холодец, аккуратненько сел и, чуть наклонив мордочку в сторону, приготовился внимательно слушать Геру.

- А ведь я тебя вообще щенком взял! Ты ж только перекидываться то научился! От школоты какой – то отбил! – зловеще протянул Герман.

Оборотень повернул мордочку в другую сторону.

- Да не расстраивайся ты так, - протянул Василь, но Герман его неправильно понял, потому что присел на диван и закрыл лицо руками.

Василь подошел к Герману и, скульнув, ткнулся ему носом в колени. Гера оторвал руки от лица, и Василь увидел Герины слёзы. Инкины слёзы Вася уже не раз видел и знал их на вкус.

Пекинес подсел к хозяину на диван и скромно лизнул того в щеку. Слёзы были такие же соленые, как и у Инны.

- Ревешь, как баба, - разочарованно вздохнул Василь, - смотреть противно.

- Только ты меня и понимаешь, - опять неправильно понял питомца Герман и остервенело начал трепать того за морду.

«Напился и пристает», - фыркнул Василь и дёрнулся от Германа.

- Да стой ты, - мирно сказал Герман, - ща мы приборкой с тобой займемся: гляди, какой бардак на палубе, - решительно встав, Герман сунул надломленное куриное крылышко прямо в нос Василю.

«Так себе кусочек», - пережёвывая крылышко, решил Василь и бочком направился к лежащему на полу холодцу.

- Вкусно?.. Ну скажи, смачно! – сам с собой разговаривал Герман. То-то же! Ух, ты мой хороший! Лопай, лопай, не стесняйся!

Василь никогда не был обжорой, но тут его понесло. И Германа тоже понесло:

- Значится, праздник тут у вас! А тут – хлоп – и нету вашего праздника, - бухтел пьяненький маг, собирая осколки. Вон, у собаки праздник теперь. Кушай, кушай, Василек! …Иш, убирать она, видите ли, не будет! Ведьма! – обращался к невидимой жене. Да сам я все уберу, беда то! – и, пуская файерболы, последними штрихами дочищал комнату.

Тут Германа бросило в жар – толи файер косой получился, толи еще что, но горькая, липкая обида пропитала весь организм, да так и осталась в нем, как те пятна, на обоях.

Василь скакал по снегу, пытаясь поймать какую-то несуществующую Сумеречную мышь. А Гера все колотил и колотил итак уже насмерть забитый ковер.

- На тебе! Получайте! Получайте! Праздник! Вот вам!..

Нужно сказать, что весь год Инка звала его акробатом или акробатом несчастным.

Герман взвалил на себя невинно убиенный ковер и побрел к подъезду, прямо по сугробам.

- Да тебя самого - то выбивать нужно, акробат несчастный, - встретила его ведьма-супруга.

Она схватила домашнюю ведьмачью метлу, и стала выбивать Геру, метя по мягким местам. Герман опустил ковер, и поставил его перед собой. Ковер немного подумал, секунду задержался вертикально, и тут же грохнулся плашмя. Герман грохнулся рядышком.

- Во-о…Развалился! – пропела Инка. К новому представлению готовишься? Подожди, милый, стол накрою, тогда и падать будешь!

Гера лежал молча, и сколько Инна не пыталась его вывести из себя, не отвечал, но это было не главное: ей хотелось поскорее закончить с уборкой. Она перешагнула валяющегося мужа, взялась за ковер и поволокла его в комнату. Василь с другого конца взялся ей помогать, правда, тянул в другую сторону, и толку от него было мало.

Гера пролежал так часа три. Инка и ругалась, пытаясь его тащить, и маревом жгла пятки, но так и не сдвинула с места. А потом села рядом с ним на пол и расплакалась, потому что, наконец, поняла, чем Герман отличается от ковра.

Василь подошел к ней и лизнул в щеку, потом лизнул еще разок и, наконец, понял, чем женские слезы отличаются от мужских.

А Герман обнял Инну и понял, что Инна ничем не отличается от Василька, ведь он ее тоже когда-то взял щенком.

Лампочка в прихожей погасла на мгновение, и вспыхнула снова. И все трое посмотрели вверх. Это к ним в дом пришел праздник…

[Св Мастер]

Ты ковер, поганый фетиш, нам сейчас за все ответишь (с)
Ну неплохо, но чего-то не хватает...
_________________
У меня все ходы записаны (с)

[вертолет]

и здесь юмора не вижу
_________________
Сообщения нулевой смысловой ценности частью дискуссии не считаю, игнорирую

Некомпетентные неумные люди а приори уже посланы

[Boton4eg]

Очень сбивчивое повествование. Юмора не нашёл - только лёгкие намёки на него. В рассказе сильно хромает логика.

1. «Новогодние праздники были уже не за горами, и каждый год, по семейной традиции» - неверное построение. Первую часть предложение лучше дополнять чем-то вроде: «и по семейной традиции, как это бывало каждый год…»
2. «мужская обязанность, так сказать. И пылесос тут был ни при чем» - не вижу логики. К чему фраза про пылесос? Вы хотели сказать, что у них есть пылесос, но, не смотря на это, жена каждый год отправляет мужа выбивать ковры – традиция у них в семье такая? Если да, то в вашей версии это понимаешь, только после долгого обдумывания.
3. «свернул тугое тело ковра» - ну к чему такие сложности? Какое у ковра может быть тугое тело? Или его свернули в тугое тело? Или туго свернули тело?
4. «и от чужой неизбежной воли» - о какой чужой воли речь?
5. «Несмотря на то, что вполне можно было воспользоваться магией, например, брякнуть ковер пару раз маревом, да и выжечь всю пыль – простые человеческие бесхитростные приемы вызывали на сердце невнятную радость» - логично смотрится только серединка, а если её убрать, получится, что «несмотря на то, что вполне можно было воспользоваться магией, простые человеческие бесхитростные приемы вызывали на сердце невнятную радость». Снова логика безвозвратно утеряна.
6. «Василь тогда съел все что мог, и потом долго мучился животом.
Гера тоже мучился» - а Гера чем мучился? Пояснения хочется про его душевные терзания.
7. «хлестанул упругим еще туловищем столетнего мага по столу с угощениями и бухнулся на пол» - такое ощущение, что Гера телом тестя по столу хлестанул.
8. «Вот тесть даже и не заметил, что произошло, ибо был уже хорошо под коньячком» - зачем это?
9. «давай что-то пришептывать и поглядывать» - куда поглядывать?
10. «все перестали ругаться и бросили встречать Новый год» - бросили пить, курить и встречать Новый год…
11. «на полу еще оставалось очень много еды. Лежали куски жаркого, и холодец» - на полу-то они почему лежали?
12. «- Да не расстраивайся ты так, - протянул Василь, но Герман его неправильно понял, потому что присел на диван и закрыл лицо руками» - как не так он его понял?
13. «- Только ты меня и понимаешь, - опять неправильно понял питомца» - тот же вопрос.
14. «Герман сунул надломленное куриное крылышко прямо в нос Василю.
«Так себе кусочек», - пережёвывая крылышко, решил Василь» - Василь носом крылышко прожёвывал?
15. «пуская файерболы, последними штрихами дочищал комнату» - в данном случае было бы интересно увидеть какие-нибудь заклинания бытовой магии.
16. «Василь скакал по снегу» - он же только что в комнате с едой на полу был. Очень резкие переходы от воспоминаний к реальности.
17. «Василь с другого конца взялся ей помогать, правда, тянул в другую сторону, и толку от него было мало.
Гера пролежал так часа три» - так, это, тяня ковёр в противоположную от жены сторону?
_________________
Если вам кажется, что у меня опустились руки, вы ошибаетесь. Я просто наклонился за топором.