Lodos
Магистр Пера.
Зарегистрирован: 18.09.2006
Сообщения: 1488
Откуда: Нижний НовгородЗамечания: 19
|
 Добавлено: Пн Май 14, 2012 6:20 pm Заголовок сообщения: Ночь силы (April2) |
 |
|
Как странно иногда развивается противостояние религий…
Вальпургиева ночь получила название от совсем не имеющей к ней отношения христианской святой Вальпургии. Ранее это был языческий праздник прихода лета. Почему ночью? Потому, что всем добрым людям днём надо работать, а для гуляний остаётся только ночь. До прихода монотеистических религий все празднования всегда начинали отмечать вечером с появлением на небе первой звезды. Праздник продолжался, пока участники не засыпали, а с первыми лучами солнца они просыпались и опять принимались за работу. Ведь домашней скотине не объяснишь, что она не будет сегодня есть в честь Большого праздника.
Противостояние религий тех, что отмечают свои праздники днём, и тех, что празднуют ночью, продолжалось несколько веков. В итоге Вальпургиева ночь была вытеснена в Запретное. Но от этого она не перестала существовать. Под чужим именем, оболганная и оплеванная она была и остаётся Ночью Силы.
haircut
Почему-то мне отчаянно не спалось. Не то, чтобы мешала духота ночи, наконец, по-настоящему весенней, не то, чтобы мешал заоконный городской шум… Было что-то странное в моей ночной неспокойности. Если бы я верила в запредельное, я бы даже сказала – нечто мистическое присутствовало в моей нервной бессоннице.
Забыв о том, что дала себе слово бросить курить, я тщательно разминала зачем-то каждую сигарету и жадно курила, курила, стоя на балконе, глядя в серое небо над головой. В голову лезли странные мысли о том, что небо в ночном городе всегда грязно-серое, неприятное, и звезд на нем почти не увидишь.
Возникло странное желание сорваться с места, взмахнуть руками и полететь. Полететь куда-то вдаль, за город, туда, где небо обязательно будет бархатно-черным, с россыпью бриллиантов-звезд по всей небесной ткани… Где отблески костров будут отражаться в глазах кроваво-алыми всплесками, где босые и нагие люди пляшут вокруг этих костров, бесстыдно и счастливо подставляя тела ночному бризу, а длинные и пышные волосы женщин развеваются на ветру, как знамена, упрямо не желая прикрывать нагую красоту их совершенных тел…
Я слегка помотала головой, отгоняя странное видение, которое было настолько живым, реальным, что я даже услышала потрескивание поленьев в тех далеких кострах и почувствовала запах дыма и свежескошенных весенних трав.
- Надо же, чего только не привидится от усталости и бессонницы… Еще бы Катерину процитировала – Отчего люди не летают, как птицы?..- проворчала я вслух, желая убедиться, что я дома, что все это были только образы, навеянные мне бурным воображением.
Пепельница равнодушно перемолола очередной окурок, а я решительно шагнула в спальню и направилась к кровати, которая сегодня почему-то выглядела особенно холодной, равнодушной, в моей уютной комнатке. Хочешь, не хочешь, а нужно стараться уснуть, ведь завтра – очередной рабочий день, к вечеру совершенно съедающий мозг и вынимающий душу. Я не любила свою работу, но привычно и покорно продолжала ходить изо дня в день в свой скучный офис и перебирать там кучу бумажек.
Как ни странно, сон пришел сразу же, будто ждал, затаившись, в складках одеяла, меня, свою жертву, чтобы коварно подкравшись, наброситься и мгновенно отключить.
***
Проснувшись утром, я с удивлением обнаружила себя бодрой, в хорошем настроении и прямо-таки горящей желанием поскорее приступить к работе.
Наспех позавтракав и выпив чашку кофе, я глянула в небо, но, несмотря на то, что оно было пасмурным и хмурым, пришло ощущение, что дождя не будет, зонт можно не брать. Слегка поколебавшись, кофту я тоже решила не брать , одела свои самые легкомысленные босоножки и, что уж совсем странно, не строгие юбку и блузку, в которых я и посещала свой ненавистный офис, а летний пестрый и яркий сарафан-разлетайку, как называла его моя мама.
Все началось неожиданно, как только я ступила за порог дома.
Весенняя земля будто меня только и ждала. Каждый мой шаг по тротуару она сопровождала стремительно пробивающейся сквозь тротуарную плитку травой, которая тут же бурно начинала разрастаться во все стороны и отчаянно, будто в последний раз, распускаться самыми диковинными и яркими цветами. Аромат этих цветов был дурманящим, он кружил голову, опьянял меня и случайных прохожих, которых настолько шокировало увиденное, что они тщательно ощупывали себя, проверяя – не сон ли это?
Пройдя пару шагов, я остановилась, и тоже сильно ущипнула себя за руку. Скорее всего, я просто сплю и снится мне удивительно реальный сон.
Боль была. Причем, довольно-таки ощутимая, я вскрикнула и потерла кожу в месте щипка. С огорчением констатировала, что под кожей начинает наливаться синяк.
- Больно? – услышала я чей-то сочувственный голос.
Оторвав взгляд от начинающего переливаться всеми цветами радуги синяка, я увидела перед собой бомжа дядю Пашу, который каждый день начинал с обхода своих владений на предмет нахождения стеклотары.
- Удивлена? Меня другое удивляет, как ты умудрилась столько лет прожить и так и не понять, что в тебе заложено столько Силы, что ты – не человек, а Иная, да еще, как погляжу, наверняка и сильная очень.
- Дядя Паша, утро на дворе, ты ж еще и бутылки не сдал, а уже набрался. Чего ты несешь? – неожиданно зло огрызнулась я. Настроение стало таять, словно снежный ком, благодаря последним событиям, непонятным и пугающим. А тут еще и дядя Паша с сомнительными сентенциями по мою душу.
Дядя Паша улыбнулся. Взял меня за руку и взглянул мне в глаза. Молча.
Странные образы поплыли у меня в голове, видения переплетались, звучали древней мелодией, повествуя о чем-то, что я понимала без слов.
Когда дядя Паша отпустил мою руку, я уже знала все. Я знала, что есть люди, а есть – Иные, которые делятся на Светлых и Темных. Что я сама – потенциальная Иная и, если я захочу – пройдя инициацию, стану Иной в полном смысле этого слова. Что я – не просто Иная, а Иная с огромным запасом Силы и, вероятнее всего – довольно высокого уровня.
Ошеломленная, не сказав ни слова, я растерянно развернулась и отправилась домой.
Дома я плюнула на все, и завалилась в кровать, накрыв голову подушкой. Видимо, мой мозг только сейчас начал что-то осознавать, и отключился, чтобы вся моя нервная система не перегорела к чертям собачьим.
***
Ну, и, конечно же, к ночи я выспалась. Сон пропал. Совершенно. Окончательно и бесповоротно. Просто плюнул и покинул мою спаленку, перебравшись к кому-то, ждавшему его, в отличии от меня, с нетерпением и благодарностью.
- Ну, и ладно. – сказала я в пустоту ночи. – Иная, говорите? Сильная? Хорошо. Проверим.
И тут, будто чертик какой-то завелся внутри меня. Я снова, лихорадочно путаясь в тесемках, напялила на себя любимый пестрый сарафанчик, распустила волосы, заплетенные, как всегда, в тугую косу, подумав, скинула тапочки и босая вышла на балкон.
- Ну, что? Думай, Агата, думай, может, сказать нужно что-то особенное? Или как-то руками покрутить?
Следующие полчаса я провела в бесплодных попытках взлететь. Да-да, взлететь. Мечта детства – развести руки в стороны и оторваться от земли, грозила потерпеть полное фиаско. Забыв о том, что меня могут услышать соседи и принять за сумасшедшую, я самозабвенно пыталась в голос рифмовать заклинания, картинно махала руками, как крыльями, подпрыгивала на месте и даже притащила из кладовки швабру, за неимением метлы.
- Все. Хватит. – повалившись от усталости и отчаяния на пол, зло сказала себе я. - Вот дура-то! Может, мне все просто приснилось? С чего я взяла, что все это было на самом деле? Идиотка, полная идиотка. Господи, хоть бы никто не видел, стыда же не оберусь.
Пол балкона был неприятно холодным, потому я, сгоняв в комнату за сигаретами, прихватила маленькую подушечку, кинула ее на стоящий в углу старенький пылесос, который никак не собралась выбросить, и присела сверху.
Да, у меня до многого не доходили руки… Бедные мои балконные цветы. Когда я поливала их в последний раз? Что-то не припоминаю. Удивительно, но эти маленькие создания продолжали бороться за свою жизнь, наперекор своей нерадивой хозяйке. Я осторожно погладила пальцем лист японского бересклета, который я когда-то выбрала из-за красивого названия. Он был вялый, грустно свесившийся в мою руку со стебелька, подернутый желтизной умирания – Бедный ты мой, - сказала я, - прости меня, обещаю не забывать больше о тебе, не грусти… И тут же с огромным удивлением увидела, как вслед за моим пальцем пробежала зеленая полоса свежести. Полоса стала шириться на глазах, лист начал зеленеть, становиться упругим, а желтое пятно посередине стало приобретать свою, положенную ему, золотистость.
Я начала торопливо гладить остальные листья и с изумлением наблюдала, как они оживают под моими руками, наливаются силой, красками, блеском.
И тут я почувствовала Это… Силу… Она вливалась в меня неудержимым потоком. Наполняла меня мудростью и древними знаниями. В глазах поплыли какие-то странные образы, было ощущение, что это – воспоминания из прошлых жизней. Хотя до сего момента я не верила в прошлые жизни. Да, черт меня раздери! Я вообще ни во что подобное никогда не верила и никогда не упускала возможности поязвить и разбить в пух и прах подобные теории чем-нибудь научным, тяжелым и увесистым.
Теперь наступила очередь моего старенького пылесоса удивить меня. Он начал негромко, будто стесняясь, гудеть, и, вибрируя, подпрыгивать подо мной.
- Ого. Это что-то новенькое.- истерически улыбнулась я и решительно заявила пылесосу: - Ну, давай, друг Кеша, покатай меня. (Почему Кеша? Даже не спрашивайте, не отвечу. Не знаю я)
Пылесос решительно крякнул, подпрыгнул на месте и плавно оторвался от пола. Благо, что плавно, ибо подушка начала с него съезжать вместе со мной. Я соскочила с пылесоса, сбросила подушку на пол и, снова усевшись на Кешу верхом, будто на лошадь, скомандовала, зачем-то театрально вытянув руку в царственном жесте: - Вперед, мой верный конь! Вези меня… - на этом мой запал, вдруг, закончился. Я запнулась и продолжила, уже не так уверенно и громко – Вези меня, короче, куда мне там нужно-то?
Кеша уверенно взбрыкнул задней частью, так же плавно взмыл над балконными перилами и, не медля больше ни минуты, поплыл со мною на спине вдаль, все увеличивая скорость.
Поначалу я инстинктивно попыталась прилечь со страху всем телом на спину своего «верного коня», судорожно, до белизны и колик в костяшках пальцев, вцепившись в его металлический живот, но постепенно страх отступил, и на смену ему пришло наслаждение полетом и этой сказочной ночью. Я впитывала каждой порой своего тела все происходящее со мной – и этот легкий ветерок, развевающий мои волосы за спиной, и эту совершеннейшую нереальность ночи, и даже то, что все это выглядело, скорее, как иллюстрация к сказкам и байкам, чем явь. Я искренне и от души наслаждалась всем, и, честно говоря, мне было уже плевать, что это – сон или все происходит со мной на самом деле.
Между тем, мой железный небесный скакун все продолжал уносить меня вдаль от города, поднимаясь все выше и выше от земли. Прямо в полете, совершенно не заботясь о том, что могу упасть, я пересела, свесив обе ноги на одну сторону пылесоса, уперлась руками о его спину, и начала болтать ногами в воздухе, отчаянно хохоча во все горло, громко и задорно, запрокидывая голову назад. Меня совершенно не заботило, куда же несет меня мой верный пылесос, и каким образом я вернусь обратно. Время будто остановило свой бег, позволяя мне насладиться красотой и небывалостью этой ночи.
***
Но все имеет обыкновение заканчиваться. Вскоре я заметила алое свечение на горизонте и обнаружила, что Кеша несет меня именно туда, навстречу этим огням. Я уже ни капли не сомневалась в том, что это костры, что вокруг них пляшут под звуки самых невообразимых инструментов люди (или Иные?) и что я там буду чувствовать себя, как дома и никто не удивится способу моего перемещения туда.
Пылесос плавно опустился на землю в некотором отдалении от скопления народа и затих, будто и не он сейчас тихонько рокотал подо мной. Я отнесла его к огромному, давно высохшему дубу, чьи голые ветви грозно и устрашающе смотрели в небо, будто грозя небу страшной карой за что-то, о чем знал только дуб. Пылесос нашел свое место под корнями древнего дерева, а я удовлетворенно потерла ладонь об ладонь, справедливо рассудив, что так мне будет легче его найти.
Еще через минуту я уже торопливо пробиралась сквозь все прибывающие людские толпы к огромному кострищу, величаво расположившемуся в центре, среди окруживших его костров поменьше, словно князь среди своих верных вассалов. Что-то будто подталкивало меня туда, манило, словно магнитом, будто звал неслышный голос, воспринимаемый на уровне подсознания. И тут я вспомнила.
Разрази меня гром! Сегодня ведь ночь с 30го апреля на 1 мая! Знаменитая Вальпургиева ночь. Это что же получается? Я прилетела на шабаш ведьм? Выходит, я – ведьма??
Мне на секунду стало нехорошо. Ведьмы в моем понимании, ну, как нам с детства внушали сказки – старые, сморщенные карги с крючковатыми пальцами, делающие гадости всем подряд и употребляющие на завтрак мухоморы и жабьи отвары… Брррр…. та еще перспективка… Мде…
Потом паника отступила и мне припомнились прочитанные где-то строки о том, что изначально это был всего лишь праздник наступления лета у язычников, не имеющих возможности праздновать его днем, по причине основательной загруженности неотложными делами. И что ведьминой ночью его назвали, скорее, по недоразумению и отсутствию желания находить общий язык между религиями. Мне стало несколько спокойнее.
Но то, что, вот, именно этой ночью, именно это место было напичкано под завязку Силой – в этом я не сомневалась. Я чувствовала ее. Каждой клеточкой своего тела. Каждой волосинкой, каждой порой. Ощущала покалывания в кончиках пальцев и мне хотелось вытворить что-нибудь этакое, чему я не звала названия. Но такое, чтобы у окружающих дух захватило, чтобы никто, а, в первую очередь, я сама, не усомнился в том, что я – Иная, причем сильная. Не знаю еще, Светлая ли, Темная, но, несомненно - добрая. А вовсе не скрюченная злобой ведьма. Вот.
И тут взгляд мой упал на высохший дуб. - О, дааа… - подумала я и торопливо стала пробираться сквозь толпу назад, к дереву.
- Привет, - сказала я ему, как человеку, с которым давно не виделась, и которому очень рада. - Ты позволишь, я немного тебе помогу? Я знаю, ты стар, многое повидал, ты устал. Но, может, мой подарок в эту волшебную ночь, хоть немного, порадует тебя?
Дуб молчал, но мне показалось, что молчание его было добрым, а толстые ветви уже не так сурово грозят ночному небу. Кстати, небо, вправду, было изумительно бархатным, черным и звездным.
Я подошла ближе к дубу и, слегка замешкавшись, все же обняла его обеими руками, прижалась к нему всем телом, приложив ухо к древней коре. Закрыла глаза и сосредоточилась, вся ушла в себя и на минуту представила, что обрастаю корнями, врастаю ими в корни дуба, вплетаюсь своими руками-прутьями в его, искореженные временем, ветви, и наполняю их своей силой. Сквозь кору я услышала, как в сухом, окаменевшем стволе дерева началось движение Жизни. Как по старым, заброшенным руслам, потекли соки, которые отдавала благодатная земля. Услышала долгий, протяжный вздох-стон, как тот, что издает просыпающийся, проспавший долгое время, человек.
Оттолкнувшись от дерева обеими руками, я открыла глаза и подняла голову. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как осыпается высохшая кора и под ней проступает свежая, живая, а на ветках распускаются листья и начинают трепетать и шелестеть на ветру.
***
Я не сразу ощутила тишину, наступившую за моей спиной. Будто холодком повеяло, мурашки пробежали по телу, стало не по себе.
Я осторожно повернулась. Все, кто был в эту ночь тут, собрались огромной толпой вокруг дерева и, молча, смотрели мне в лицо. Смотрели со страхом. С недоумением. Не веря своим глазам.
Вдруг это человеческое море стало волноваться, расступаться, образуя проход, пропуская сквозь себя идущего ко мне… человека?... Иного?...
- Ну, здравствуй, Вальпурга. Много веков я ждал тебя. В разных местах, в разных обличиях. Я знал, что рано или поздно ты выдашь себя. Чего стоят рассказы о том, как ты утихомирила бурю в море, как чудесный свет освещал тебе путь в ночи, как собаки отступили пред тобой, как ты излечила умирающую девушку, исцелила женщину от родильной горячки, как спасла ребенка от голодной смерти с помощью всего лишь трех колосков… И это ведь не весь список. Правда?
И в этот момент все встало на свои места.. Я вспомнила все – себя, кем я была в прошлых жизнях и кто я на самом деле. И, главное, вспомнила его, своего вечного врага. Много имен было у него в разные времена, много ликов. Я звала его одним, самыми распространенным, именем.
- Правда, Асмодей. Как и то, что ты – мой вечный враг. Ты по-прежнему приемлешь в жертву только пленников и священнослужителей? Полагаю, что подобная избирательность как-то связана с моей скромной особой?
Он ухмыльнулся. Под огромным капюшоном, скрывающим его лицо от всех, ухмылки не было видно, но я знала. Чувствовала ее.
- Да, я искал тебя. Все эти века и годы – искал тебя. Если бы я не так ненавидел тебя, я бы решил, что это любовь.
- Приятно отметить, что чувство юмора ты обрел в этих поисках. Все эти бедные монахини, в которых ты вселялся, все эти монастыри, охваченные одержимостью тобой… Я чувствовала, я знала, что ты ищешь меня. Даже осквернение моей могилы – ведь твоих рук дело? Я зря напугала бедного епископа, вернувшись призраком.
Он снова ухмыльнулся.
- Не так уж ты и свята оказалась, святая? Гнев и тебе свойственен, как и чувство мести? Отомстить за могилку хотела? Ну, что же, пришло твое время, мсти. Вот я.
Я огляделась. Народу было очень много. Я читала их ауры и понимала – вряд ли хоть половина из них были Иными. Люди всего лишь праздновали наступление лета, как и много веков назад. Иные присоединились к ним, пользуясь тем, что ночь была сказочно-праздничной и все чудеса воспринимались людьми сегодня, как забавные фокусы, не более.
Я и так перегнула палку, оживив древний дуб, Иным придется проделать много работы, зачищая после меня. Видеть людям еще и битву между мной и демоном – не стоило.
Опустив глаза, я нащупала взглядом свою тень и провалилась в нее, оказавшись на первом слое Сумрака.
Повеяло холодом и затхлостью. Мир вокруг стал серым и безжизненным. И лишь мой дуб, которому я только что подарила вторую жизнь в реальном мире, выделялся ярким зеленым пятном. Как ни странно, даже в сумраке дерево было живым и сильным.
Краем глаза я успела увидеть, как мимо проскользнул Князь инкубата и суккубата, принимающий человеческие жертвы, покровительствующий войнам, похоти и богатству, блуду, ревности и мести, демон разврата и убийств. Много крови было на его руках, много загубленных душ и жизней. Много веков люди молились мне, Святой Вальпургии, чтобы я защитила их от него. Много веков скиталась я, реинкарнируясь, по миру, набираясь Силы, опыта, мудрости. Все ради этой, первой и, возможно, последней, битвы…
Теперь я поняла, к чему было это все. Святая, вопреки молве, Вальпургиева ночь пришла, чтобы напоить своей Силой Избранных Воинов своих, дабы сразились они с бушующими Силами тьмы. Эта ночь пришла, чтобы дать Силы мне, монахине, давшей имя этой ночи. Сегодня мне предстояла Великая битва. Битва, к которой я шла сквозь все свои предыдущие жизни…
Асмодей явился, чтобы убить меня, единственную из Величайших Иных, которая была в силах противостоять ему, чтобы дальше, без помех, совращать людей с пути истинного, губить их души, зная, что больше некому защитить их от него..
Я вовсе не тешила себя надеждой на то, что смогу убить его. Демоны на удивление живучи. А уж те, что вели свой род от падших Серафимов…
Но, если мне удастся хотя бы на время изгнать его, или запереть где-нибудь…
Запереть? Мой взгляд упал на дуб. Интересно, каков он на других слоях вечно безмолвного Сумрака?
Не медля больше ни секунды, я устремилась вслед за Асмодеем.
Второй слой, третий, встретивший меня холодом и снегом, жаркий четвертый и, вот, наконец – пятый. Пустынный мир с вечно пасмурным небом, с бьющими в землю молниями и ветром, пронизывающим до самых костей, заставляющим стынуть кровь в жилах – не холодом, нет, своей потусторонностью, изнуряющей, отнимающей энергию, придавливающей и обескровливающей.
И на каждом из слоев меня ждал мой дуб, вопреки всем законам Сумрака – зеленый, живой, излучающий Силу и энергию.
Я устремилась к нему, с удивлением увидев у его корней ослепительно белого единорога. Единорог тряс гривой, пофыркивал и что-то неуловимо знакомое слышалось в его фырканье… Не поверив себе, я осторожно спросила:
- Кеша?
Единорог поднялся на задних ногах, изящно вскинув передние, и громко заржал, будто приветствуя меня.
- Чудны дела твои, Господи, - привычно сложив пальцы, перекрестилась я.
- Да, некоторые привычки не изжить и веками – услышала я позади себя голос Асмодея. Тон его был весьма ироничен, слова буквально пропитаны ядом насмешки.
Неторопливо обернувшись, я увидела его. Увидела таким, каким он был на самом деле. Рога, языки пламени, тело быка – все это для людей, которые все это и придумали.
Передо мной стоял старец, с длинной седой бородой, в том же балахоне, в котором он встал передо мной в мире людей, с лицом, скрытым капюшоном. Над головой его, словно венчая, возвышались два черных крыла, рука опиралась на посох, знаменитый посох Асмодея, чью верхушку украшали три скрещенных трезубца, с водруженной на них пирамидой, в центре которой был помещен глаз. Глаз этот был страшен, он жил своей, обособленной жизнью, взгляд его проникал глубоко в душу, и наполнял ее тоской и ужасом.
За спиной Асмодея заклубился, сгущаясь сумрак. И тихими, размеренными шагами из клубов серого дыма стали выходить его безмолвные воины.
- Имя им – Легион – беззвучно, одними губами, прошептала я…
Облик их был воистину ужасен. Одним своим видом они внушали страх и трепет моему сердцу.
Полусгнившие рты оскалены в диких улыбках, в пустых костях , опаленных и зачерненных нездешним, неземным жаром, кое-как прикрытых призрачными доспехами, как в эоловых арфах, завывал сумрачный ветер, костлявые пальцы, с обвисшими на них лохмотьями кожи, крепко сжимали копья и мечи…
Больно сжалось сердце, дыхание замерло в груди, чтобы через секунду вырваться стоном сквозь крепко стиснутые зубы.
Я опустила глаза. На мне было одеяние аббатисы монастыря. Все правильно, так и должно быть.
Отступив на шаг, я приложила руку к своему дубу и с удовлетворением услышала его отклик. Дуб пульсировал под моей ладонью, словно под корой билось сердце, был теплым на ощупь. Мысленно я воззвала к нему – Помоги мне, Живая Сила, и прости…
Мгновенно, одним движением руки я укрыла себя надежной защитой, окутала заклинаниями с ног до головы, оставив лишь маленькую, почти незаметную, лазейку. Я знала, что он не упустит этого и только отчаянно молилась, чтобы не понял – для чего.
Мне повезло. Он не понял. Увидел только брешь в обороне и рванулся вперед, на меня. Я успела поймать его, вцепиться обеими руками в его балахон, обнять, как самого дорогого и близкого человека, и провалиться вместе с ним прямо в ствол древнего дерева…
Последнее, что я увидела – как неслышно рассыпается в прах, развеивается по ветру, призрачное демоново войско…
***
Перед самым рассветом люди стали свидетелем еще одного чуда. Дуб, самым сказочным образом оживший у них на глазах, вновь в считанные доли секунды стал дряхлым, сухим деревом, грозно пронзающим небо своими голыми ветвями.
Конечно же, все отнесли этот фокус на счет организаторов празднества. Шумно радуясь и восторгаясь прекрасной ночью, усталый народ потянулся к своим средствам передвижения, чтобы снова вернуться в мир, наполненный ежедневной рутиной и борьбой за существование. К жизни, в которой стало одним демоном меньше.
Меньше, пусть даже ценой жизни одной святой, чье имя было неразрывно связано с этой ночью, хотя всякие, официальные и не очень, источники и утверждали, что она не имеет никакого отношения к шабашу ведьм, как принято было называть этот древний праздник.
***
Где-то далеко, на пятом слое Сумрака, грустно мотая головой, вдаль от мертвого дуба, медленно уходил ослепительно белый единорог, почему-то названный Кешей…
Последний раз редактировалось: Lodos (Вс Май 20, 2012 5:46 pm), всего редактировалось 1 раз |
|
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
FAQ
Поиск
Группы 
Вход 
