O_o Ser RA o_O Мастер Пера.

Зарегистрирован: 27.11.2006 Сообщения: 586 Замечания: 1
|
Добавлено: Вс Сен 13, 2009 12:38 am Заголовок сообщения: Созвездие Белой Волчицы |
|
|
Не_дозорная тематика. Одна из моих недавних работ (конкурсный рассказ, занявший призовые места). На первый взгляд - многабукафф, но аннотацию я, наверное, написать не смогу - рассказ слишком пропущен через себя, на анализ уже не хватает сил. Просто приведу один из отзывов на работу:
Цитата: | Есть какая-то щемящая нота, которую слышишь даже тогда, когда вокруг тишина. Есть что-то огромное за взглядом глаза в глаза и слипшихся, молчащих губах. Есть бешеные ураганы в тихий солнечный день. И есть невозможное. Ни сейчас, ни потом. Так не хочется думать, что счастье - невозможно. Хотя откуда мы знаем, каким бывает счастье для этих двоих? Только то, что успел рассказать автор... Слишком много слов...Слишком много боли... Так мало счастья... |
____________________________________________
Созвездие Белой Волчицы
У славянских народов есть легенда о Белом Волке, князе волков. Она объясняется тем, что в природе иногда встречаются волки-альбиносы, они крупнее и агрессивнее обычных волков. Поэтому им приписывались различные мистические свойства. Так вот, Белым - князем - может быть только волк.
Белых волчиц не бывает.
(с) «Созвездие Белой Волчицы»
Сегодняшний октябрь был особенным для неё. После него родятся новые октябри, быть может даже августа. Не быть может, а точно родятся - сейчас она поняла это так отчётливо, что пожалела об отсутствии смертельной дозы никотина в умирающей сигарете. Смертельная казнь была уделом каждой сигареты Стилет - никотиновый свёрток умирал за возможность сохранить нервы женщины. Сигарета тлела, октябрь не собирался исчезать из мыслей и Стилет привычно вдохнула ядовитый вкус табака, который, как ей казалось, делают из дорожной пыли. Маленькие иллюзорные осколки того самого дорожного гравия царапнули лёгкие, но женщина усилием воли подавила кашель, боясь спугнуть сон своего (господи, дай ещё пару дней) мужчины... и тихонько закрыла дверь на кухню. Мы не знаем, насколько сильна наша вера до тех пор, пока от веры во что-то не зависит наша жизнь. Она - верила, иначе бы уже давно умерла. Как минимум, от рака лёгких. Это - как минимум.
Она верила, что спящий в соседней комнате мужчина её любит, а мысль о том, что однажды он не появится в её окне сообщений била по сердцу. Нет, я вру. Не била. Скорее мысль об этом была подобна инъекции жидкого азота прямо в сердце, где он по артериям в доли секунды расползается по телу. Холодно, мерзко, пусто... больно. Бьёт другое. Иногда Стилет казалось, что мысли в её голове подобны железнодорожным путям, которые какой-то идиот закольцевал восьмёрками - знаком бесконечности. И они, как положено, двигаются по этим кругам бесконечно, лишь изредка останавливаясь на станциях. Тогда говорят - "мысль засела в голове". Пусть уж лучше они тихо пережидают, эти мысли, чем постоянно циркулируют по кругу.
"Я его потеряю"
И стук колёс. Нет, не воображаемых, которые в голове и мешают сейчас, а настоящих, из города Н в город С. Они приехали ради друг друга из разных стран и ничуть не жалеют. Один, два, три, пять... дней? Часов? Они не пожалеют, даже если придётся выбрать вариант "минут", но им повезло.
"Он слишком молод для меня"
Стилет старше своего мужчины на 13 лет. Очередная мысль выехала с чёртовой станции, видимо за новой порцией жидкого азота в сердечную мышцу. Стилет не любила себе врать, потому что не любила жалеть, особенно себя. Жалость она презирала, жалость только всё портила. Из-за неё, чёртовой жалости, она чуть не потеряла своего любимого - просто жалела его, долго и систематически. Стилет понимала, что любит этого человека, оттого и жалеет - видимо жалость может быть лишь по отношению к любимому. А себя она не любила... и любила одновременно. Иначе как бы она доказала всему миру, что она Стилет, а не тряпка?
Стилет не любила себе врать, да. И разница в возрасте была, но каким-то странным образом он заставил сегодня ночью о ней забыть, что в принципе невозможно - так уж устроены мысли любой женщины. А он смог, но не целенаправленно, а комплексно - этой ночью она просто напросто забыла обо всём. А тем временем кухонные часы на съёмной квартире медленно тикали. Когда Стилет отвлекалась на затяжку, то улавливала этот звук и запах тишины - этот прохладный, отдающий пылью, запах. Даже если сейчас кухня идеальна чиста - у тишины всегда запах пыли. И щелчки передвигаемых стрелок, от которых почему-то быстрее стучит сердце, если долго прислушиваться. Нет, не от звука... просто минуты рядом с ним утекают и утекают, а от этого хочется глупо и бездарно расплакаться -
"Не уходи от меня, пожалуйста"
Я люблю тебя, Эр. Ты не представляешь насколько.
Прости - уже представляешь. Одна ночь - и только.
Вот и закрыли занавес, теперь на сцене наше шоу.
Мне так хорошо, что ты остался, а не ушёл.
Мне так хорошо...
Даже если на вокзале будет смертельно больно.
Ведь сейчас хорошо. Ты доволен? И я довольна.
Улыбаешься во сне, как накормленный кот.
(Хотя почему как…)
Всё, Эрвин. Больше никто никуда не уйдёт.
У Стилет редко выходили стихи, но если выходили - то не такие. Это был особенный октябрь в её жизни. Только сейчас она не могла вздохнуть полной грудью. То ли причиной того был приближающийся приступ, то ли недавняя эйфория и абсолютное, безоговорочное чувство счастья вымотали её эмоционально, но вздоха не получилось. Вместо этого эмоции сжались в комок, поскреблись по стенке горла и взяли в заложники дыхание. Забытый аромат тюльпанов был пойман обонянием. Красивая обонятельная галлюцинация... Казалось бы, причём здесь тюльпаны? Если бы не его духи.
- Молодец, не спишь...
В его голосе тень упрёка, но тёплые руки тотчас обнимают, прижимают к груди и дарят тепло. Тепло человеческого тела не спутать ни с чем, а руки любимого мужчины... которые мягко отбирают сигарету... в этом был весь Волк.
- Режим сбит совсем... нервы..., - чуть улыбнулась Стилет.
Он был особенным, её Волк. Белый волк из серой стаи. Он любил не многих и не многое, его не всегда можно было понять, но всегда - простить. Стилет гордилась своим любимым. Её нравилось смотреть, как Волк выпускает когти, если этого требуют обстоятельства. Молодой белый волк - у него безумно мягкая и нежная шерсть, в которую Стилет вплела пальцы. Он же только сильнее обнял, пытаясь перебить теплом холод, исходящий от халата своего сокровища. Чудесно, невообразимо чудесно стоять так, прислушиваясь к дыханию друг друга. И нервы Стилет надломились, внутренний стержень полетел ко всем чертям - она облегчённо заплакала, наивно пытаясь скрыться в складках халата на его плече. Волк дышал предельно глубоко, размеренно. Дышал так, словно дышать было запрещено, а от дуновения ветра живое существо в руках исчезнет.
"Не уходи от меня никогда"
Он дышал её запахом, нервно теребя халат на спине любимой женщины. Молчаливая кухня угрюмо смотрела на двух странных людей, впрочем ночь эти странности скрывала.
- Мне никогда не было так хорошо... мой воздух, - губы Волка щекочущей лаской дотронулись до ушной раковины, спустились ниже и... замерли. Волк не привык к тому, что мир может быть не только первосортным дерьмом и борьбой с идиотизмом. Он ведь всегда считал, что жизнь - всего лишь смертельная болезнь, передающаяся половым путём. Не более. "Эту болезнь нужно перетерпеть", - думал Волк. Подождать ещё несколько лет, найти себе пару согласно теории эволюции, заразить жизнью будущее поколение и благополучно скончаться. Волк не умел жить для себя - только для людей. Делая их счастливыми, он сам становился счастливее, но с каждым месяцем ему всё хуже это удавалось - Волк понимал, что скоро загонит себя в тупик и вместо воя будет тихо поскуливать.
"Князю волков не положено умирать в капканах", - говорила Стилет. - "Волк должен быть волком, а не банкой с соплями"
Стилет удалось воспитать из белого волчонка князя волков, ни разу не одев на любимого ошейник. Волк вышел своенравный, гордый и нечеловечески упрямый. Но ведь волки и не должны быть похожи на людей? Верно, не должны... и такой любимый... нежный... ласковый.
- Эр..., - чёрные пряди Стилет ощутили прикосновение - это мягкая ладонь любимого коснулась волос, успокаивающе массируя кожу головы. Слёзы ушли, на их место пришла эмоциональная усталость и сознание судорожно хватало все ощущения от этого мгновения, чтобы потом вызывать в памяти. Сколько они не увидят друг друга - год или оставшуюся жизнь? Сейчас этого не знал никто, только губы нашли друг друга, края халатов сдались под натиском ладоней и часы хладнокровно отмерили время до утра чётким ударом.
***
Октябрь играл симфонию на ярко-красных листьях клёна. Капли спадали вниз, ударяясь о стёкла, дорогу и уже вконец промокшую землю. Октябрь был счастлив и горд, что ему наконец дали время для игры на листьях. Кто ещё так красиво играет? Ах, апрель... но апрель не умеет вплетать в музыку одиночество.
Волк полулежал на диване, наслаждаясь сказочным видом из окна - старинный дворик в центре города С. его поражал. Сердце, итак переполненное теплом, забилось ещё чаще. Волк улыбнулся, наблюдая за красными листьями. Когда-то именно они сыграли роковую роль в представлении этой недели. Год подготовки и всего лишь неделя спектакля... Стилет и Волк не были бездарными режиссёрами, но такова была их судьба.
- ... её возлюбленный был волком, - Стилет улыбнулась, подушечки её пальцев пробежали по спине мужчины, вызывая мурашки. - Злой колдун наложил заклятье на эту прекрасную пару. С первыми лучами восхода рыцарь становился волком, а его возлюбленная - человеком. Но стоило закату осветить её лицо - тут же нежная кожа превращалась в ястребиные перья. Секунда - и взгляд возлюбленного отражался уже в глазах ястреба. Едва проснувшийся ветер подхватывал птицу, и на глазах рыцаря дама его сердца ускользала в облаках. Посмотри эту сказку, она красивая.
Стилет любовалась своим молодым мужчиной. Он так непринуждённо лежал на кровати и улыбался, словно прожил с ней всю жизнь, а холодные тона спальни были ему привычны. Но это не так, она точно знала - он любил светлое. Она - тёмное...
- И они встретились? - Волк прилёг рядом, с играющей на губах понимающей улыбкой.
Стилет промолчала, устроившись на плече любовника и закрыв глаза - от монотонного шума дождя вновь хотелось спать. Видимо сегодня они не погуляют.
- Ты обещала написать мне сказки, - мягко напомнил Волк. - Венок из красивых и светлых сказок.
- Да, обещала..., - она довольно улыбнулась. Он не забыл. - Не успела, свет мой. Но я буду рассказывать их тебе каждую ночь, хочешь?
- Хочу, - губы коснулись виска. - Сегодня была первая?
- Да, пусть это будет первой сказкой. О нас...
Красный осенний лист прибился к окну, когда он крепко обнял своё сокровище. Он сбережёт её, в этом не было никакого сомнения.
Когда этот красивый лист втоптали в землю, Волк уже знал, что должен уехать. Так выходило и никто не был виноват. Да, было чертовски больно; да, лёгкие дышали через раз, чтобы подавить слёзы, но никто не был виноват. Никто, идиотское слово "никто". И ничто. Ничто не может описать состояние, когда новость о том, что абонемент на счастье закончился приходит в твою жизнь телефонным звонком. Ты должен ехать, ты должен сейчас быть там, а не здесь. Представление длилось слишком мало.
Стилет сидела напротив. У Волка был лишь один человек, которого он любил также, как её - свою бабушку. Сейчас она лежала где-то в больничной палате совершенно одна, потому что операция на сердце у деда началась преждевременно, а почему - ему не сказали. Он был им нужен. Всегда... но сейчас - особенно. Бабу так и не сказала, сможет ли она ходить и как прошла её операция. Молчит... почему?
Противные кухонные часы где-то в далёком городе Т. также отсчитывали время, только для Волка это сейчас стало временем операции. Сердце... выдержит ли сердце.
- Всё будет хорошо, мам, - голос почти не дрожит, но в словах нет веры. Секунды сжигают телефонных кредит и остатки самообладания. - Я приеду.
Больше никого в этой жизни у Волка нет. Родители жили быстро и умерли молодыми. Жить в своё удовольствие - выбор каждого, но... если на руках ребёнок, то кем вы после этого будете? Волк уже давно не вспоминал о том, что у него были родители.
- Правда, мам - всё будет...хорошо, - Волк положил трубку, потому что голос предательски дрогнул. Стилет осторожно прижала любимого к груди, словно держала хрупкое стекло. Но с каждой секундой хватка становилась сильнее. Мужчины тоже плачут, только зарывшись в волосы любимого человека. А если её нет рядом - представляют, что есть. Иногда даже белый волки - князья волков - хотят найти укрытие. И наконец побыть слабыми.
Он пытался сказать, что любит Стилет, но не мог справиться с речью. Она поняла. Слова им были не нужны. Зачем слова, когда мерзко хихикая, жизнь вырезает тупым ножом по сердцу иероглиф боли? Медленно, аккуратно....
"Я люблю тебя"
"Семья, дети... они ведь тоже тебя ждут, милая"
"Ждут. Я люблю тебя"
"Я должен ехать..."
"Я люблю тебя"
"... даже если больше не увидимся...."
"Я люблю тебя"
"Любимая... но за что..."
"Не за что, вопреки. Я люб..."
Мокрый поцелуй - это не то, чему учат книги "для девочек". Это медленный поцелуй с привкусом соли, который не хочется прекращать, потому что пока он есть - нет боли. Потому что когда он есть - сердце стучит не от страха, а от любви. Спрятаться, укрыться...
А потом запах вокзала, пыль, дым, дешёвый кофе. Идёшь на автомате, ничего не видишь - ещё не поздно. Можно остаться, если захотеть, но захотеть нельзя - иллюзия выбора ложна. Сложно сделать то, что должно. Но придётся, сдаётся мне.
Перрон ещё не высох. Мокро. Когда он приезжал, было пасмурно, когда уезжает - дождь. Два дня из жизни Белого Волка, кому они нужны? Это судьба всех сказочников, Эр - пишешь сказки для других, но свою испортил. Сказочник, милый, где же вы? Не отвечаете...
- Я сейчас.... успокоюсь..., - он поднял глаза к небу, чтобы их высушил ветер. Небо предательски расплылось, но грубый поток воздуха смахнул слёзы. - Ты простишь меня?
- Идиот мой... любимый, - Стилет сильно прижала к себе, дьявольским усилием сдержала слёзы. Минута до отправления. - Я напишу... позвоню... пожалуйста....
- Тсс..., - последний поцелуй, когда нервы обоих уже срываются. Нужно убегать от них в вагон. Нужно... уже... и поезд тронулся.
***
Она дала ему с собой много еды - как минимум на неделю. Догадываясь, что для существования нужно есть, как больно бы не было, он на автомате рылся в своей сумке. Конверт. Он не помнил конверта.
"В мире, где всем друг на друга плевать, я люблю тебя, Эрвин. Просто помни об этом. Ты видел и чувствовал, теперь ты мне веришь. И верь, и правильно. Когда векторы любви коснутся твоей жизни и ты встретишь красивую девушку - не упускай своё счастье. Векторы любви не пересекаются. И ты будешь счастлив, даже если меня не станет. Будешь, потому что я этого хочу. Это только так думают, что Белых Волчиц не бывает. Но ведь я же... существую, мой хороший. А слово княгини волков значит многое. Три слова, и ты их знаешь".
Эрвин терял ясность ума от нехватки воздуха, сознание от усталости, но всё также потерянно смотрел на лист бумаги, который казался ему красным кленовым листом, о котором год назад написала его Женщина, который ударился в окно, когда они были близки, который сейчас на обложке книги рассматривала его бабушка и он был такого же цвета, как сердце деда, что в эту секунду вынули из грудной клетки.
Он видел звёзды в дневном небе. Видел, как они складывались в созвездие Белой Волчицы, как новорождённая плеяда звёзд мчится за его поездом.
"... и на глазах у рыцаря дама его сердца ускользала в облаках. Посмотри эту сказку, она красивая..."
"Я вижу..., - он смотрел за бегущей в небе волчицей. - Даже если они никогда не встретятся"
"Обязательно встретятся"
"Это твоя сегодняшняя сказка, правда? О Белой Волчице?"
"Их миллион, Эрвин - сказок о нас..."
***
Он сидел в палате. Бабушка улыбалась. Деда тоже должен был скоро придти в себя после своей операции. Они были тут - живые, близкие... любимые. Он их чуть не потерял. Больно, очень. Страшно… каждый день просыпаться с мыслями, что самых близких и любимых уже может не быть.
- Эр, прости..., - голос бабушки был тихим в последнее время. - Тебе понравилась эта женщина, Валерия, в жизни?
- Очень. Очень понравилась.
- Так съезди к ней на подольше, на полгодика - поживите вместе, а? Ты же наконец будешь счастлив, - надежда в глазах. Её единственный смысл жизни улыбался, когда слышал имя своей любимой, но такой далёкой женщины. Так почему он наконец не может быть с ней, что скрывает?
Эрвин чуть улыбнулся, поцеловал бабушку в лоб и шепнул:
- Это невозможно, родная. Может быть... как-нибудь... потом. Обязательно. Однажды...
Может быть, однажды, когда-нибудь... а пока только иллюзорное созвездие того, чего не может существовать. И красный кленовый лист. Зато - это всё принадлежит только им двоим – двум выбившимся из серой стаи белым волкам. _________________ *Добрый дух* |
|