Oslyablya
Мастер Пера.
Зарегистрирован: 02.10.2005
Сообщения: 1181
Откуда: МинскЗамечания: 3
|
 Добавлено: Чт Май 12, 2011 1:17 am Заголовок сообщения: Темное сердце |
 |
|
Темное сердце
«…Как банально! Тупая, глупая, пошлая банальность!» Виктор от злости пнул валявшуюся на асфальте банку. Жестянка пролетела пару метров и стукнула по лодыжке какого-то карапуза. Малыш от неожиданности вскрикнул, и юноше стало нестерпимо стыдно за себя. Он поспешил извиниться и утешить ребенка чупа-чупсом, припасённым когда-то для племянника. Удивительно как быстро сохнут детские слезы, совсем как у Леры.
Внезапная мысль о Лере снова принесла боль. Перед глазами «встала» картина: вечер, на проспекте зажгли фонари, их любимое кафе, столик у самого окна и… она, целующая какого-то пижона. Кулаки стиснулись сами собой, голова закружилась, в глазах потемнело. Наружу рвались ярость пополам с обидой – прошедшие два часа ничуть не притупили боль. Столько времени они вместе и, вот, у него за спиной! Так подло предать! Неужели она не могла прийти и рассказать все честно?
Сердце разрывалось от боли. И боль эта была тем сильнее, чем яснее становилось понимание – его любимая была счастлива с другим - чисто, искренне счастлива. Он давно не мог припомнить, чтобы они смеялись вместе, или ходили гулять. Последний год (а может уже пару лет?!) они все ссорились и ругались, находя смехотворные причины для взаимных обид. А там, за витриной кафе, она снова была такой, как когда-то давно, когда Виктор впервые увидел ее. Цветущей, нежной, солнечной, с яркими огоньками, блестящими в глазах, с очаровательными ямочками на щечках…
Боль и озлобленность боролись в нем с любовью и желанием видеть подругу счастливой.
***
- Эй, друг, зажигалки не будет?
- Что? – Виктор огляделся. Похоже, зациклившись в своих мыслях, он забрел в незнакомый дворик. Время близилось к полуночи, и в темноте он не сразу разглядел кто к нему обращается. На скамейке под деревом сидел парень его лет с сигаретой, зажатой между пальцев.
- Зажигалка есть?
- А… Вот, держи.
- Спасибо. Может, присядешь? У меня тут пиво есть, посидим, поговорим. А то меня моя цаца кинула, так паршиво на душе, аж выть охота.
Виктор кивнул и сел рядом. Ему не особо хотелось говорить, но голос парня отвлекал его от собственных паскудных мыслей. Разговор не клеился, но это, кажется, и не смущало собеседника – говорил он без умолку, рассуждая о сволочной натуре баб, и как они мужиками пользуются. Пиво пошло хорошо, после третье бутылки Виктор обнаружил, что с удовольствием обсуждает все «прелести» женской логики. Он почувствовал облегчение, вслух перебирая старые обиды, выпуская наружу озлобленность. Любовь в душе медленно бледнела, уступая место холодному цинизму.
Внезапно в лицо брызнул свет, ослепляя, но, не причиняя боли глазам. Из темноты вышла девушка, с фонариком в руке, направленным на скамейку. На секунду Виктору показалось, что это Лера, чувства снова нахлынули, согревая сердце. Недавний собеседник молниеносно спрыгнул со скамейки, закрывая собой источник света. Поморгав, Виктор разглядел незнакомку, затянутую в кожу. Разочарование больно обожгло – вовсе это было не Лера, даже силуэт не похож.
- Что это мы вмешиваемся в ход инициации? – хриплый голос парня, казавшегося недавно полупьяным, был абсолютно спокоен и уверен в себе.
- А лицензия у вас, товарищ, есть на инициацию?
- Какая к черту лицензия? Вас там вообще ни чему не учат что ли? Парень истинно Темный.
- Нас-то как раз всему учат, а вот чему учат вас неизвестно. Ты ему в ауру смотрел? Нет? Ну, щас вот посмотри! – девушка повернулась к Виктору и четко произнесла – Я подруга Леры, она сидит у меня дома и рыдает. Говорит, волнуется – не может дозвониться уже который час. Пойдемте, я вас к ней провожу.
- Лера рыдает? За меня волнуется? – голос Виктора дрогнул, и в сердце родилась надежда. Вот сейчас он поедет домой и все наладится. Все будет хорошо, он никому не отдаст свою малышку, и уж, конечно, сможет сделать ее снова счастливой. Из мыслей его вырвал насмешливый голос девицы.
- Ну? Съел! Он будет Светлым, уж об этом я позабочусь.
- Позаботишься, прям как вы о рае для всех заботитесь? – парень заржал – Очень будет любопытно посмотреть, как ты это провернешь. Сейчас он попрется домой, к своей девочке. А девочка его ни сном, ни духом про твои россказни. И рыдать не рыдает, да и вообще говоря, манатки собирает, чтобы к хахалю своему переехать. Посмотрим, каким он Светлым тогда станет, после третьей-то бутылки темного. Тут уж смотри, как бы он её не прибил случайно.
- Что? Чем ты его напоил? Это… Это вмешательство в процесс инициации и склонение на свою сторону Силы!
- Дура! Я про пиво! Видишь бутылки? Мы с ним уже литра по три раздавили. На! Читай! Гиннесс. Темный. Совсем у баб башки нет!
- Да ты кого бабой назвал? Я при исполнении между прочим!
- При исполнении? Это да! Исполняешь ты по полной…
В голове у Виктора загудело. Он мало что понимал в этой склоке, ясно было одно - Лера его не ждет. Шум становился все сильнее, похоже, ссорились двое не на шутку, но уходить у парня сил уже не было. Поэтому он потихоньку переполз за дерево, где с облегчением сел прямо на землю. В голове слегка прояснилось и он снова прислушался к ссоре. Разговор шел про Тьму, Свет и почему-то коммунизм. При чем тут коммунизм, вампиры и какие-то птицы Виктор вникнуть никак не мог, но крик стоял громкий. Странно, что соседи еще не начали угрожать вызвать милицию.
Тихо скрипнула калитка, во двор прошел какой-то мужик в плаще. Постоял, посмотрел на ссорящихся, оглянулся. И двинулся к подъездной двери метрах в двадцати от компании. Там он остановился и вроде кивнул кому-то. Виктору пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы в тени, тускло освещаемой подъездной лампочкой, разглядеть второго мужчину. Коренастый, лет пятидесяти, с простым лицом, он внимательно следил за молодежью у скамейки. Странно, что юноша не заметил его ранее. То, что никто за все это время не входил и не выходил из подъезда, не вызывало сомнений, да и в сам двор раньше никто не заходил. Скамейка же стояла точно напротив подъезда, и, парень готов был поклясться, мужика там раньше не было. Странности этого вечера заканчиваться явно не собирались. Разобраться в склоке двоих у скамейки он никак не мог - больше всего их разговор был похож на спор каких-то ролевиков, типа толкиенистов. Эту категорию людей Виктор не очень уважал, поэтому перестал прислушиваться, обратив все свое внимание на разговор у подъезда.
- Привет, идеологический противник. Что тут?
- Дак, обычная процедура, инициация по протоколу.
- А чего меня тогда на усиление вызвали? Говорят, нарушение Договора, столкновение Дозоров…
- Ну ты даешь, Кириллыч. Светлый, а за сопляками в первый раз присматриваешь? Я думал, у вас это в крови – молодняк хорошему учить.
- На себя посмотри. Темный, а сопли своим утираешь, разве что со слюнявчиком за ними не бегаешь. А мне стремно как-то раньше было. Что я им, нянька? Мне и в оперативном дело всегда найдется.
- А сегодня, значит, не нашлось.
- Ты про дело по Суворовскому проезду слышал?
- Ну.
- Вот тебе и ну. Отпуск на две недели в интересах следствия.
Коренастый крякнул и сплюнул. То, что он проговорил при этом Виктор разобрать не смог, но второй в плаще явно был с ним солидарен. Больше всего эти двое почему-то напоминали сотрудников милиции и МВД, вынужденных работать по одному делу. О вечном соперничестве этих двух структур парень наслушался от отца, с другой стороны, сомнений в том, что мужики не из органов, не было никаких.
- Ну, привыкай тогда к нашим «делам», - коренастый заговорил миролюбиво, - введу тебя так сказать в диспозицию. Наш молодняк, как ты знаешь, снабжают ограниченным количеством артов, которые они умудряются сжечь числа до десятого. После чего они в бои «голенькими» соваться не решаются, конечно, - второй кивнул, было понятно, что в «их полку» дела велись также. – А тут, на-ка, норма по инициациям не выполнена, вот их и отправляют, чтобы не заскучали. Да еще пакуют по самые гланды, на случай провокаций с вашей стороны.
- Так они того, что ли? Ждут, кто раньше спровоцирует?
- Ага.
- Ну, дела! Это мне еще две недели на такие «споры» пялиться…
- Ничего, заскучать не успеешь. За неделю шестая инициация, из них четыре со столкновениями.
Второй покачал головой и привалился спиной к стене. Коренастый, наоборот, отошел, словно ему неприятно было стоять рядом. Походил, размялся. Взглянул в сторону собеседника, хотел что-то сказать, и не решился, прошел в другую сторону, снова взглянул. Наступила вынужденная пауза. Второй в плаще молча наблюдал, как мужик ходит туда-сюда. Наконец, не выдержал.
- Ну что ты, Веронг, туда-сюда бегаешь. Говори уже. Я помню, что должок за мной.
- Тут понимаешь, дело такое есть… - Веронг снова замолчал, почесал затылок, прошелся, явно оттягивая момент. Эта нерешительность и самому ему была в тягость. Он производил впечатление человека, который быстро взвешивает и принимает решения. Почему-то Виктор сразу понял, что в правильности своего поступка мужчина не сомневался ни секунды. Он, похоже, боялся получить отказ от собеседника, которого не смог бы потом уважать. – В общем. Тут в соседнем дворе девчушка живет. Маленькая еще, лет шесть может. Родители алкоголики, пусть и тихие, но внимания ей не уделяют, ни любви, ни ласки, ни игрушек. Задатков у нее по нашей части немного, так что торопиться с её инициацией не станут. Пока она до шестнадцати дорастёт озвереет, по всем раскладам Тёмной будет. – Мужчина выдохнул, и, словно вмиг постарел. Потер лицо устало, бросил взгляд на парочку у скамейки, и привалился к стене. Голос его стал тише:
- Если у тебя лицензия есть… Ты ее сейчас под крыло возьми, отвези в деревню к вашей Марфе. И травнице радость, и девчушка на воздухе окрепнет. Хорошая из нее целительница выйдет.
Второй заговорил так же негромко. Было понятно, что это непростая просьба, такое обычно не делалось. А главное, не ожидал он от «Тёмного» такого.
- Что ж ты своих не попросишь? Обратят ведь без разговоров.
- Жалко девку портить. Что ей за жизнь будет? На это ли в шесть лет-то смотреть надо? А сердечко у нее такое… яркое.
- Сердечко значит… Веронг, я же «не первый день замужем». Никогда Тьма просто так ни о ком не заботилась. Ты - Тёмный, насквозь, от головы до пяток, и в сердце у тебя тоже Тьма.
- Ты сердце мое не трожь. Что там в нем - это мое дело. Тебя это не интересовало, когда я твою Лизавету уму разуму учил. И когда в Коломенском тебя прикрыл против всех инструкций, тоже про сердце не заикался, - снова возникла пауза. Коренастый взглянул на собеседника, дождался, пока тот ответит прямым взглядом:
- Уж больна девчушка на мою дочку похожа, - голос дрогнул и Веронг поспешно отвернулся.
Кириллыч ничего не ответил, только положил ему руку на плечо, крепко сжал и сразу пошел к арке соседнего дома.
В этот момент что-то жахнуло, Виктора опалило и откинуло от дерева метра на два. Оглянувшись, он не увидел парочки у скамейки, да и каких-либо следов жара не было. Зато Веронг сразу направился к нему уверенной походкой. Кириллыч окликнул:
- Справишься? Наших троечек, сам знаешь, как упаковывают.
- Иди. Хрустец подкинет, поди, напарничек.
***
На коленях у Виктора лежал Веронг, из располосованной груди его толчками вытекала кровь. Парень скинул куртку, пытаясь перекрыть раны, но легкая ветровка лишь в миг промокла. Мимо пробегали какие-то люди, растворяясь в воздухе за пару шагов от злополучной скамейки. Юноша насчитал уже человек двадцать. Сначала он пытался окликнуть кого-то, попросить помочь, но на его голос даже не оборачивались. Потом Веронг стиснул его руку, голос его прерывался, лицо было искажено болью, но все же он торопился сказать, пока мальчишка не остался совсем один.
- Ты не бойся парень, все нормально будет. Только не перебивай, у нас пара минут, пока я не отключусь. Слушай, Иные, Договор - это все потом… тебе расскажут. Сейчас ты должен сделать выбор. Ты узнаешь – как мир вокруг посереет, значит, Сумрак тебя впустил.
- Послушайте, вам нельзя говорить. У вас болевой шок, сейчас приедет скорая…
Тише, не перебивай. – Мужчина закашлялся, из уголка рта вытекла кровь. Виктор смотрел на лужу крови под ним, цвет ее стал незаметно меняться. Не так, когда кровь сворачивается и темнеет, нет, словно ее присыпало пеплом. Парень оглянулся, и понял, что сереет лишь там, куда он переводит взгляд, тени становятся глубже, словно у них появляется… дно. Словно что-то неудержимо приближалось к нему. Повеяло холодом, по спине прошли мурашки. Серая пелена тумана, обволакивая все вокруг, неумолимо надвигалась. И только Веронг еще держал парня «в реальности». Виктор посмотрел в его глаза, кивнул, давая понять, что теперь он слушает, верит.
- Туман видишь? Ну да, Сумрак пришел за тобой. Он заставит сделать выбор. Тьма или Свет. Ты только должен знать, Тьма – не зло, Свет – не добро. Они две стороны одной медали. Светлые вроде как для других живут. Мы - Тёмные для себя. Только никогда все так однозначно не бывает. Человеческое сердце умеет видеть оттенки между этими цветами. Сумрак, - он снова закашлялся, - это умение у тебя отберет. Но, - говорить Веронгу стало трудно, и Виктор нагнулся к самым его губам, чтобы слышать шепот, - он забирает только эмоции. Память у тебя останется. Ты помни, главное помни, кем ты был, чему тебя папка с мамкой учили. Все помни. Не забудь, человека в себе не забудь. Не потеряй… в себе… человека…
***
В тихом дворике, в одном из окон спящего дома разгоралась яркая звездочка. Свет ее был красив и нежен. Совсем как улыбка Лерки. Виктор, весь заляпанный кровью, стоял и смотрел в это окно. Белокурое чудо тихо засыпало на руках Кириллыча, крепко обнимая первую плюшевую игрушку. Сумрак наконец догнал его. Виктор больше не колебался, свой выбор он сделал еще там, на площадке. Теперь он будет Тёмным. Не потому, что его сердце холодное и циничное, живущее лишь для себя и по своим правилам.
Но чтобы у Тьмы было человеческое сердце. |
|
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
FAQ
Поиск
Группы 
Вход 
соперничают милиция и прокуратура 
